ему, подлецу, несколько ласковых слов, да еще, пожалуй, придется ему подкладывать кушанья на тарелку?! А предлагать вино? А приказать переменить приборы?! Да ведь еще же меню сочинять придется! Нам ли с вами такая тяжесть под силу?..
-Да, да, Мотылек! Вот видите, вы меня поняли!
И, когда вся компания покатилась со смеху, Вера Антоновна обвела всех недоумевающими глазами и, дернув Мотылька за ухо, сказала:
-Что это? Вы, кажется, издеваетесь сейчас надо мной, Мотылек? Кузя! Пойдите поближе ко мне… Вы единственный, который меня понимает.
-Этот поймет!- засмеялся Новакович.- Вам бы, Принцесса, за него нужно было выйти замуж, а не за Мецената. Был вчера такой случай: захожу я к Кузе, а он лежит в кровати и стонет… «Что с тобой, Кузя?» — «Ах, Телохранитель, испытывал ли ты когданибудь мучительную жажду? Я вот уже целый час терзаюсь!» — «Так ты бы воды выпил, чудак!» — «А где же возьмешь, водуто?» — «Да вот же графин, на умывальнике стоит, в десяти шагах от тебя!» — «Это,- говорит,- не вода».- «А что же это такое?» — «Перекись водорода». Потом стал стонать, как издыхающая лошадь. «Что с тобой?» — «Совсем,- говорит,- я расхворался. А тут из окна дует. Телохранитель,- говорит,- передвинь мою кровать к умывальнику». Ну, и я передвинул кровать к умывальнику вместе с ним… И что же вы думаете? Едва он очутился на таком расстоянии от графина, что мог достать рукой, как схватывает его — и ну глотать жидкость, как ожившая лошадь!..
-Неужели перекись водорода пил?- удивился Меценат.
-Какое! Простая вода в графине была.
-При чем же тут перекись?
-А видите, в чем дело: скажи он мне, чтоб я дал ему воды, я бы из принципа не дал. Не люблю поощрять его гомерическую лень. Вот он и выдумал историю с окном, из которого дует, и с перекисью. Да это еще не все! Прохаживаюсь я по комнате, ругаю его последними словами, вдруг — хлоп! Сапог мой цепляется за гвоздь, высунувшийся из деревянного пола, и распарывается мой старый добрый сапог!! «Кузя!- кричу я.- У тебя тут гвоздь из пола вылез!!» А он мне: «Знаю!» — говорит. «Так чего ж ты его не вытащишь или не вобьешь обратно?» — «А зачем? Я уже привык к этому гвоздю и всегда инстинктивно обхожу его. А посторонние пусть не шляются зря!» Взял я угольные щипцы, вбил гвоздь по шляпку и этими же щипцами отколотил Кузю.
-Грубый у тебя нрав, Новакович,- вяло возразил Кузя.- Как ты не понимаешь, что гвоздь торчал вне моего фарватера, который ведет от кровати к умывальнику и от умывальника к зеркалу. Глупый ты! Ведь гвоздьто торчал не на моей проезжей дороге!
-Как это вам понравится, Принцесса?!
-Что такое?- медленно подняла на него свои огромные сонные глаза Принцесса.
-Да вот история с Кузей!
-А я, простите, не слышала, замечталась. Кузя! О вас тут рассказывали какуюто историю? Вы здесь самый симпатичный, Кузя. Принесите мне платок из ридикюля. Он в передней.
-Сейчас,- с готовностью откликнулся Кузя, не двигаясь с места.- Вы твердо помните, что ридикюль в передней?..
-Ну да.
-А где именно положили вы ридикюль в передней? На подзеркальнике или на диване?
-Не помню, да вы посмотрите и там, и там.
-У вас какого цвета ридикюль?- допрашивал Кузя, потонув попрежнему в мягком кресле.
-Ах ты Господи! Да ведь не сто же там ридикюлей?!
-Я к тому спрашиваю, чтоб вас долго не задерживать поисками. А то, может, он завалился за диван, так в полутьме сразу и не найду… Кроме того… Ах, вот он!
Он взял ридикюль из рук уже вернувшегося из экспедиции в переднюю Новаковича и любезно протянул его Принцессе.
-Спасибо, Кузя. Вы милый.
-Вот дура горничная,- заметил будто вскользь Новакович.- Забыла в передней ведро с мыльной водой, а чьето пальто упало с вешалки да одним рукавом в ведро и попало. Моокрое!
-А какого