произведения, Они о революции, 6 страница

    Леденящая душу история
       
       Эту историю рассказал мне один очень симпатичный человек.
       — Видите, — сказал он мне, показывая в театре на сидящего в ложе полного блондина. — Видите этого господина? Инженер Пятеркин. Замечательно светлая личность! Я очень хотел поступить к нему на службу и представьте себе — никак, ну, никак — не могу!
       — Что ж… не хочет он, что ли? — спросил я вяло, без любопытства, как спрашивают обыкновенно, предчувствуя впереди скучный, безынтересный рассказ.
       — Он-то не хочет? Да он спит и видит, чтобы меня к себе залучить!
       — Значит, вы не хотите?
       — Хочу! С руками и ногами готов пойти!
       — Понимаю! Значит, дело у вас еще не открылось?
       — На полном ходу дело!
       — Догадался: вакансий нет?
       — Есть! Как раз для меня!
       — Жалованье маленькое, что ли?
       — Еще вчера он предлагал мне 20 тысяч в месяц!
       — Да провалитесь вы! В чем же дело?! Он хочет, вы хотите, дело интересное, жалованье большое, — а поступить не можете!
       И тут, отведя меня в уголок за дверью, он рассказал мне одну из самых диких историй наших диких дней.
       
       …Этот Пятеркин обо мне очень много наслышан.
       Как-то встречает меня:
       — Поступайте ко мне на службу!
       — К вам-то? Да с удовольствием! А какое жалованье?
       — Три тысячи в месяц.
       — Пожалуй, подходит. Закончу дела на своей теперешней службе и через две недели к вам.
       Закончил я дела, собрался к инженеру Пятеркину, узнала жена, одобрила. Потом спрашивает:
       — А какое жалованье?
       — Три тысячи.
       — С ума ты сошел? Не хватит!
       — Постой… А я уже две недели тому назад покончил с ним.
       — То было две недели тому назад, а то теперь! Тогда масло стоило 30 рублей фунт, а теперь 45, тогда ботинки стоили тысячу рублей, а теперь полторы. И все так… Пойди, измени условия!
       Прихожу: рассказываю. Инженер Пятеркин, как я уже изволил вам докладывать, — светлая личность! Да, говорит, вы правы… За эти две недели жизнь поднялась в полтора раза. Хорошо. Будете вы у меня получать четыре с половиной тысячи!
       Радостный, побежал я к жене. До того бежал, что вспотел, пронизало меня ветром, пришел домой и слег.
       Инфлуэнца.
       Две недели провалялся. Встал, собираюсь к инженеру Пятеркину.
       А жена опять:
       — Постой! Как же ты будешь получать четыре с половиной тысячи, когда жизнь опять вздорожала на 35 процентов. Масло, что стоило 2 недели тому назад 45 — теперь 60, ботинки вместо полуторы — две тысячи!
       Пошел я к этой светлой личности — Пятеркину, рассказал.
       С одного слова все понял человек!
       — Верно, — говорит. — Ежели, — говорит, — по маслу равняться — цена вам шесть тысяч. Только подождите две недельки. Пока вы болели, я на ваше место взял на месяц временного человека. Дослужит он и уйдет. А вы на его место.
       Подождал я две недели, собираюсь идти к Пятеркину.
       Жена опять:
       — А на какое жалованье?
       — Шесть тысяч.
       — Что ты, милый! Как же можно на шесть тысяч прожить, когда масло уже 120, ботинки — четыре тысячи…
       Прихожу к этой буквально замечательной личности Пятеркину — рассказываю…
       — Верно, — говорит. — Если уж начали мы по маслу равняться и по ботинкам — так и будем продолжать. Значит, полагается вам 9 тысяч. Контракт на 3 года, как у нас установлено…
       Тут меня и осенило.
       — Позвольте! — говорю. — Ежели за это время каждый месяц цены на все увеличиваются вдвое, то как же я могу застыть на одном и том же жалованье? Ведь этак я месяца через три умру с голода.
       До чего это была светлая личность — сказать даже не могу.
       — Верно, — кричит, — совершенно бесспорно! Тогда мы, если вы хотите, сделаем расчет прогрессивный. Два месяца тому назад сколько стоило масло?
       — 30 рублей.
       — Месяц тому назад?
       — 60.
       — Теперь?
       — Значит, 120.
       — Ботинки?
       — То же самое: тысяча — две тысячи — четыре тысячи…
       — Так-с, — говорит, — теперь, когда мы математически установили вздорожание жизни в месяц ровно вдвое (ох, и математик же был шельма! Светлая голова! Недаром — инженер!)… то теперь мы, — говорит, — равняясь по маслу и ботинкам, исчислим математически и увеличение вашего жалованья… Этот месяц вы получите 9 тысяч, второй — 18, третий — 36, четвертый — 72, пятый — 134, шестой — 288, седьмой — 576, восьмой… ну не будем, для ровного счета считать — миллион в месяц. На девятый месяц — 2 миллиона, десятый — четыре, одиннадцатый — 8, двенадцатый — 16 миллионов. Он погрузился в вычисления, потом оторвался, покрутил головой:
       — Гм… да! Выходит, что к концу второго года вы получите ежемесячно 64 миллиарда, а к середине третьего года свыше четырех биллионов в месяц.
       — Многовато, — задумчиво сказал я.
       — Да дело, пожалуй, этого не выдержит.
       — И возиться с ними, с такой уймой деньжищ, тоже, знаете, затруднительно. Ведь эти четыре биллиона домой привезти — обоз нанимать придется!
       — И верно! А сколько миллиардов один обоз будет стоить? Да помещение для хранения нужно. Сухое, железобетонное! Да страховка от пожара, да сторожа, да счетчики…
       Говорю ж вам — светлая был голова инженер Пятеркин — все высчитал — даже сторожей не забыл! Сидим мы, молчим оба — грустные-прегрустные.
       — Что ж теперь делать, — спрашиваю. — Может, плюнуть пока на эти расчеты и поступить к вам тысяч на десять!.. А там видно будет.
       — А контракт на 3 года? Ведь по уставу нашего общества — мы без контракта не можем.
       Вздохнул я. Ушел.
       И так вот до сих пор хожу я к нему. Поговорим, поговорим и разойдемся. И мне хочется служить, и ему страх, как хочется, чтобы я поступил. И прошло уже с тех пор три недели. И масло уже 180, ботинки вчера жене купил — 7000, значит, наш расчет «по маслу» был верен, а поступить все не могу!..
       Сойдемся оба и чуть не плачем…
       
       Голова рассказчика уныло свисла на грудь.
       — А я, собственно, не понимаю, — заметил я, — почему вам было не подписать контракт на эти 4 биллиона? Получали бы вы 4 биллиончика в месяц, а ботинки стоили бы тогда биллиончика три…
       — Мы-то оба понимаем, но главное — перевозка! Да наем сухого железобетонного сарая, да сторожа, да счетчики, да кассиры… Инженер Пятеркин — светлейшая голова — он уж все высчитал!
       Да… Страшные, леденящие кровь драмы совершаются около нас каждый день, а мы проходим себе мимо, как дураки, и ничего не замечаем…