произведения, Мечты о прошлом, 3 страница

    Люди-братья
       
       Их было трое: бывший шулер, бывший артист императорских театров — знаменитый актер — и третий — бывший полицейский пристав 2-го участка Александро-Невской части.
       Сначала было так: бывший шулер сидел за столиком в ресторане на Приморском бульваре и ел жареную кефаль, а актер и пристав порознь бродили между публикой, занявшей все столы, и искали себе свободного местечка. Наконец бывший пристав не выдержал: подошел к бывшему шулеру и, вежливо поклонившись, спросил:
       — Не разрешите ли подсесть к вашему столику? Верите, ни одного свободного места!
       — Скажите! — сочувственно покачал головой бывший шулер. — Сделайте одолжение, садитесь! Буду очень рад. Только не заказывайте кефали — жестковата.
       При этом бывший шулер вздохнул:
       — Эх, как у Донона жарили судачков обернуар!
       Лицо бывшего пристава вдруг озарилось тихой радостью.
       — Позвольте! Да вы разве петербуржец?
       — Я-то?.. Да вы знаете, мне даже ваше лицо знакомо. Если не ошибаюсь, вы однажды составляли на меня протокол по поводу какого-то недоразумения в Экономическом клубе?..
       — Да, господи ж! Конечно. Знаете, я сейчас чуть не плачу от радости!.. Словно родного встретил. Да позвольте вас просто по-русски…
       Знаменитый актер, бывший артист императорских театров, увидев, что два человека целуются, смело подошел и сказал:
       — А не уделите ли вы и мне местечка за вашим столом?
       — Вам?! — радостно вскричал бывший шулер. — Да вам самое почтеннейшее место надо уступить. Здравствуйте, Василий Николаевич!
       — Виноват… Почему вы меня знаете? Вы разве петербуржец?
       — Да как же, господи! И господин бывший пристав — петербуржец из Александро-Невской части, и я петербуржец из Экономического клуба, и вы.
       — Позвольте… Мне ваше лицо знакомо!!!
       — Еще бы! По клубу же. Вы меня еще — дело прошлое — били сломанной спинкой от стула за якобы накладку.
       — Стойте! — восторженно крикнул пристав. — Да ведь я же по этому поводу и протокол составлял!!!
       — Ну, конечно! Вы меня еще выслали из столицы на два года без права въезда! Чудесные времена были!
       — Да ведь и я вас, господин пристав, припоминаю, — обрадовался актер. — Вы меня целую ночь в участке продержали!!!
       — А вы помните, за что? — засмеялся пристав.
       — А черт его упомнит! Я, признаться, так часто попадал в участки, что все эти отдельные случаи слились в один яркий сверкающий круг.
       — Вы тогда на пари разделись голым и полезли на памятник Александра III на Знаменской.
       — Господи! — простонал актер, схватившись за голову. — Слова-то какие: Александр III, участок, Знаменская площадь, Экономический клуб… А позвольте вас, милые петербуржцы…
       Все трое обнялись и, сверкая слезинками на покрасневших от волнения глазах, расцеловались.
       — О, боже, боже, — свесил голову на грудь бывший шулер, — какие воспоминания!.. Сколько было тогда веселой, чисто столичной суматохи, когда вы меня били… Где-то теперь спинка от стула, которой вы?.. Я чай, теперь от тех стульев и помина не осталось?
       — Да, — вздохнул бывший пристав. — Все растащили, все погубили, мерзавцы… А мой участок, помните?
       — Это второй-то? — усмехнулся актер. — Как отчий дом помню: восемнадцать ступенек в два марша, длинный коридор, налево ваш кабинет. Портрет государя висел. Ведь вот было такое время: вы полицейский пристав, я — голый пьяный актер, снятый с царского памятника, а ведь мы уважали друг друга. Вы ко мне вежливо с объяснением… Помню, папироску мне предложили и искренно огорчились, что я слабых не курю…
       — Помните шулера Афонькина? — спросил бывший шулер.
       — Очень хороший был человек.
       — Помню, как же. Замечательный. Я ведь и его бил тоже.
       — Пресимпатичная личность. В карты, бывало, не садись играть, — зверь, а вне карт — он тебе и особенный салат «Омар» состряпает и «Сильву» на рояле изобразит, и наизусть лермонтовского «Демона» продекламирует.
       — Помню, — кивнул головой пристав. — Я и его высылал. Его в Приказчичьем сильно тогда подсвечником обработали.
       — Милые подсвечники, — прошептал лирически актер, — где-то вы теперь?.. Разорвали вас новые вандалы! Ведь вот времена были: и электричество горело, а около играющих всегда подсвечники ставили.
       — Традиция, — задумчиво сказал бывший шулер, разглаживая шрам на лбу… — А позвольте, дорогие друзья, почествовать вас бутылочкой «Абрашки» [1]…
       Радостные пили «Абрау». Пожимали друг другу руки и любовно, без слов, смотрели друг другу в глаза.
       
       Перед закрытием ресторана бывший шулер с бывшим приставом выпили на «ты».
       Они лежали друг у друга в объятиях и плакали, а знаменитый актер простирал над ними руки и утешал:
       — Петербуржцы! Не плачьте! И для нас когда-нибудь небо будет в алмазах! И мы вернемся на свои места!.. Ибо все мы, вместе взятые — тот ансамбль, без которого немыслима живая жизнь!!
       
       [1] Шампанское «Абрау Дюрсо»