улей русского искусства…» И когда румяный Феб взметнет свою золотую колесницу к солнцу…
-Коньякто… дома будете хлестать али куда пойдете?- деловито спросила Анна Матвеевна, незаметно вошедшая во время пылкого монолога Куколки.- Ежели дома, то я послала бы за коньяком… Что было старого запаса — как губки высосали!
-Кальвия Криспинилла!- завопил Мотылек.- Как вы можете говорить о пошлом земном коньяке, когда мы пили сейчас божественный напиток, изливающийся из уст Куколки!..
-Анна Матвеевна!- высокопарно сказал Новакович.- Вы вошли в ту самую минуту, когда, может быть, в мире в муках рождался истинный, Божьей милостью поэт!..
И прозаично докончил шепотом:
-Нет ли у вас сахарцу, многоуважаемая? Я бы пожевал сладенького.
-Бестолковый вы народ, как погляжу я на вас,- проворчала Анна Матвеевна, доставая из кармана горсть сахару и суя в руку Новаковича.- А ты чего, сударь, с ними разговариваешь? Погубят они тебя. Плюнул бы на них да пошел бы прочь, в хорошую чистую компанию.
-Имею честь кланяться,- ласково приветствовал ее Куколка.- Как ваше здоровье, дорогая Анна Матвеевна?
-Здравствуй, здравствуй, голубчик!- благосклонно кивнула ему головой нянька.- Какое там наше старушечье здоровье. С ногами чтото нехорошо. Не то ревматизм, не то что другое.
-Муравьиным спиртом советую натереть,- авторитетно посоветовал Куколка.
-Как приятно видеть,- тонко усмехаясь, сказал Меценат,- сочетание в одном лице Эскулапа с Аполлоном. Куколка, будем пить коньяк?
-Я… собственно, не пью…
-Но выпьете. Выпьем за появление на свет нового поэта, большой успех которого я провижу духовными очами!
-О, как вы все добры ко мне!- чуть не со слезами воскликнул Куколка, поворачиваясь во все стороны.- О, какая сладкая вещь — дружба!
-Тото и оно! Кальвия Криспинилловна — распорядитесь.
-Какая я тебе Кальвия,- огрызнулась старуха.- И что это за человек? В морщинах весь, а ругается.
-Да морщиныто, может, и породили во мне скепсис, мамаша. Будь я такой красавчик, как Куколка… Оо! Тогда бы я покорил весь мир.
Глава 7. Мотылек показывает зубы
Когда на столе появился коньяк и закуска, Мотылек первую рюмку выпил за успех Куколки.
-Куколка!- воскликнул Кузя.- Хотите, я научу вас играть в шахматы? Это разовьет точность мысли и способность к комбинациям, что никогда не помешает такому поэту, как вы.
-Да ведь я уже играю в шахматы,- с сияющей улыбкой признался Куколка.- Только плохо.
-«Знаем мы, как вы плохо играете».
Новакович дружески посоветовал:
-Куколка, раз вы теперь входите в известность — вам бы сняться нужно. Будете дарить поклонникам свои портреты.
-Да я уже и снялся, позавчера. У Буассона и Эглер. Они обещали, что портреты будут превосходные.
Все значительно переглянулись, а Меценат одобрил:
-Молодец. Не зевает. Действительно, надо ковать железо, пока горячо. Фрак бы вам тоже нужно. Для публичных выступлений.
-Вчера заказал у Анри. Хороший будет фрак.
-Ну и Куколка же! Вот голова! Обо всем подумал.
-Я и книжку своих стихов собрал,- застенчиво признался Куколка.- Вдруг найдется издатель, ан — книжка уже и готова.
-Что это за человек,- чуть не захлебнулся коньяком Мотылек.- Только чтонибудь подумаешь, а он уже все предвидел и все сделал. В одном теле и Аполлон и Наполеон.
-Господа,- воскликнул Меценат.- Я предлагаю устроить пышный праздник коронования Куколки в поэты! Устроим это у меня, и тогда можно будет пригласить и Яблоньку. Я сначала думал снять отдельный кабинет в какойнибудь таверне, но в таверну Яблонька не пойдет.
-Праздник с Яблонькой?!- пришел в восторг Кузя.- Да это же будет великолепно!
-Кто это — Яблонька?- с любопытством спросил Куколка.
Новакович заметно удивился:
-Яблонькато? Если вы не знаете Яблоньки — вам незнакома