Аркадий Тимофеевич Аверченко
(1881—1925)
Главная » Черным по белому » Аркадий Аверченко, Черным по белому, страница 77

Аркадий Аверченко, Черным по белому, страница 77

            — Я и не считаю!

            — Еще-бы!

            — «Благословляю тотъ счастливый случай, который привелъ меня третьяго дня въ «Акваріумъ»…

            Жена подняла голову и сказала, задумчиво улыбаясь:

            — Начиная съ этихъ строкъ, б?дняга совершенно теряетъ голову. Ха-ха-ха! Обрати вниманіе: онъ пишетъ — «Акваріумъ» въ то время, какъ мы были въ — «Аркадіи»… Помнишь, тогда? До чего y челов?ка все въ голов? перепуталось…

            — Можетъ быть, онъ тебя спуталъ съ к?мъ-нибудь?

            — Чепуха! Съ к?мъ онъ меня можетъ спутать?! «Сердце мое сжималось сладко и мучительно, когда ваша милая головка показывалась y окна кабинета»…

            — Постой,— перебилъ мужъ.— Какъ это такъ «у окна кабинета», когда мы сид?ли въ общемъ зал?? Тутъ что то непонятное!

            — Для кого непонятное, a для кого и понятное! Очень просто: значитъ, онъ сид?лъ въ кабинет?, a мы снаружи, и моя, какъ онъ говоритъ, «милая головка» показывалась y окна кабинета.

            — Однако, я не думаю, чтобы твоя милая головка достигала окна второго этажа.

            — Онъ объ этомъ и не говоритъ.

            — Но в?дь кабинеты во второмъ этаж?? !

            — Я не виновата, милый мой, что кабинеты такъ глупо устроены. Ну-съ, дальше. «Я не знаю, кто т? двое мужчинъ, которые сид?ли съ вами»… Постой-ка! Кто былъ тогда съ ними?

            — Насъ было трое: ты, твоя тетка и я.

            — Значитъ, онъ мою тетку за мужчину принялъ? О, Боже, Боже… Не даромъ говорятъ: любовь — сл?па!

            — Хорошъ гусь!— критически зам?тилъ мужъ.— Теперь ты согласна, что тутъ какая-то путаница?

            — О, да,— язвительно вскричала жена.— Я вижу — ты бы очень хот?лъ этого! Еще-бы!

            — Да какъ же можно — женщину за мужчину принять?

            — Мало-ли что. У тети, д?йствительно, очень мужественный видъ. Челов?къ смотр?лъ только на меня! Вс? остальные для него только ненужная декорація!

            — И я декорація?..

            — И ты декорація.

            — A ты знаешь: декорація иногда можетъ на голову свалиться.

            — Я знаю — ты другого ничего не можешь сд?лать. Да… «…Т? двое мужчинъ, которые сид?ли съ вами; но если с?дой, толстый господинъ въ смокинг? — вашъ мужъ — не думаю, чтобы вы любили его»… Зам?ть: онъ маскируетъ эти слова хладнокровнымъ тономъ, но видно, что б?дняга страдаетъ.

            — Интересно: кого онъ принялъ за с?дого господина въ смокинг? — тетушку, меня или тебя….

            — Не будь пошлякомъ.

            — Милая: какой я толстый? Какой я с?дой? Какой я въ смокинг?, когда я въ сюртук? былъ?

            — Очень ему нужно разбирать — въ смокинг? ты или въ сюртук?! Только ему и д?ла.

            — A с?дой-то? Какой я с?дой?

            — Ты почти блондинъ. A блондины вечеромъ кажутся с?дыми. Преломленіе лучей.

            — Именно. Оно самое. A толстымъ я кажусь тоже отъ преломленія лучей?

            — A что-жъ ты худенькій, что-ли? Слава Богу, четыре съ половиной пуда!

            — Та-акъ; a скажи, сколько ты в?сишь?

            — Три пуда семьдесятъ. Ахъ, да д?ло не въ этомъ!.. Ты все перебиваешь меня! «Но то, что вы изр?дка кокетничали съ другимъ господиномъ — пронизывало мое сердце отравленными стр?лами»…

            Мужъ захихикалъ:

            — Съ другимъ — это, значитъ,