Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881 — 1925) был хорошо знаком с Аркадием Сергеевичем Буховым (1889 — 1937) по совместной работе в журналах «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Связь между ними возобновилась, когда оба в 1920 г. оказались в эмиграции, А. Т. Аверченко — в Константинополе, затем, с 1922 г., в Праге, А. С. Бухов — в Каунасе. С 1921 г. в каунасской газете Бухова «Эхо» перепечатывались из других изданий рассказы и фельетоны «короля смеха». После его выступлений в январе 1923 г. в Каунасе, Шяуляй и Паневежисе газета по соглашению с популярным писателем опубликовала два десятка рассказов, очерков, фельетонов — и специально написанных для «Эхо» либо предоставленных исключительно этой газете, и входивших в новые книги Аверченко «Смешное в страшном» (Берлин, 1923), «Пантеон советов молодым людям, или вернейшие способы, как иметь успех в жизни» (Берлин, 1924), а также роман «Шутка Мецената». Печатался Аверченко и в еженедельном иллюстрированном приложении к «Эху», выходившем в Берлине (1923 — 1925) под редакцией Б. С. Оречкина. Письма А. С. Бухову сохранились в той части архива литовского поэта, общественного и политического деятеля Людаса Гиры (1884 — 1946), которая ныне находится в Рукописном отделе Библиотеки Академии наук Литвы (ф 96 — 285), и публикуются впервые.
1.
Ну-с, голубчик…
Выходит так, что я лошадь, осел и, вообще, сволочь, а ты окружен золотым нимбом? Я путаю адреса на письмах и хочу тебя опозорить, а ты безвинный страдалец и страстотерпец?
Ах ты гнилая подошва интендантской поставки 77го года! Ах ты пошлый фарисеишка, развратный верблюд, импотент правды, ублюдок Гилевича!1
Золотой нимб вокруг головы? Этим бы нимбом да по морде!
Ты что же думаешь — я нарочно перепутал конверты и сконфузил тебя перед Оречкиным? Поцелуй своего Оречкина в спину. Я имею право быть рассеянным — потому что я поэт! А кругом дураки: 1) Гессен , не догадавшийся, что письмо нужно переслать тебе, 2) Оречкин, вернувший мое письмо, 3) Ваша знаменитая контора, вернувшая мне же письмо адр<есованное> Гессену2. И среди таких лиц я живу! В таком воздухе вращаюсь!
Твое письмо написано неправильно.
На будущее время прилагаю образец:
«Многоуваж. и высокородный Арк. Тимофеевич! Да, я — стерва и пес… Я не отвечал по 2 мес. на В/письма, я задерживал В/нищенский гонорар, я хотел столкнуть вас с филистимлянином и рукоблудом Оречкиным, который суть — арап… И откуда, многочтимый А. Т., вы могли знать, что я ему написал письмо о выдаче Вам гонорара. Вас-то я об этом не уведомил? Да, Арк. Тим! Я прогнил насквозь во лжи и лени, но спасение для меня — В/высокая дружба, и отныне я буду аккуратен, как хронометр и почтителен, как граф. Целую В/очаров. ручки. Простертый ниц — А.»
Вот тебе высокий эпистолярный образец, которому следуй!
х х х
Материальчик вам требуется?
Так-с, так-с.
Такой как в «Сегодня»3 ? А хватит ли у вас животишек, чтобы оплачивать мои королевские гонорары?! И когда это, скажите на милость, я посылал Вам «склеенные запасы из сундуков?!»
Эта фраза не только гнусно-безграмотна (будто я тебе посылаю склеенные (?) сундуки (?!) из своих запасов(?!!)) — она еще и лжива!!
Ты гадок мне, Аркадий!
Например — возьми прилагаемый проект! Это — сокровище Голконды, ящик Пандоры, все как на подбор нерасцветшие лотосы египетск<их> обелисков.
Напр.:
«Волчьи ягоды»4 — новейшие казусы в самой тонкой изящной форме, самые свежие, освещенные матовым, смягченным светом тонкой не обидной для большевиков иронии. N. B. Ты, кажется, чорт, их побаиваешься.
«Сильный характер» — Изящн. безделушка в стиле Буль5 , на которой читатель отдохнет от репараций и Клайпеды6. Даю тебе слово, что нигде не была напечатана; написана и для игры (Греки и Рак), а также для легкого чтения эстетов. Э! (скажет читатель) не дурак же Бухов, значит, если выискивает такие улики тонких психологов души человечьей.
«Бессарабия» — теперь ты знаешь, бесхвостая газетная мышь, что о Бессарабии все говорят7. Интерес к ней повышенный. Честно говорю — предисловие написал только что, а остальное печатал во время турнэ в низменной бессар<абской> газете, которую и бессарабы-то мало читают. Об этом предваряю заранее, чтоб не было ламентаций о склеенных сундуках. Теперь серьезно: хочешь, бери, нет — возвращай немедленно — пойдет в «Сегодня». Но я думаю, что легкая форма «впечатлений» для «Эхо» приемлема, не обременяя желудка8.
За всю рукопись «Бессарабии» (4 больших фельетона — тоже не обременю 120 лит, и за 2 фельетона 80 лит. Итого — 200 или 20 долларов, или 30 довоенных золот<ых> рублей, а я тебе, чорту, в «Сат<ириконе>» за один фельетон больше платил.
На фонарь эксплоататоров!!
Ну, вот, Аркашенька — отвечай же мне немедленно и грациозно.
Собираюсь ехать в Ригу — если это мимо Ковно — остановлюсь у тебя дня на 2. Ты это устроишь?
Если Аленушка9 «такая же стерва, как и я», то я счастлив эти одинаковым расовым признаком с ней. Гонорара пока не переводи — напишу когда и куда. В Праге буду дней 10 — 12 так что для ответа адрес прежний:
Арийцу — Ark. Avercenko, Praha, hotel «Zlata Nusa».
Остаюсь любящий тебя
Бледнолицый Арк. Авер.
Запись на полях
Аркадий! Я пью йод (10 коп. на прием, после еды.) Может и тебе уже пора? Выпьем вместе на ты.
Аленушку и Наталью10 с почтительностью раскаявшегося гуляки — целую. Стали у меня падать волосы — не прислать ли тебе пучок для посева?
1. Необычное для своего времени дело Андрея Гилевича было одним из самых громких преступлений начала XX века в России: осенью 1909 г. в одной из гостиниц Петербурга был обнаружен расчлененный и обезображенный труп инженера Гилевича, опознанный его братом Константином, вскоре получившим у четырех страховых компаний страховку на общую сумму 300 тысяч рублей; но полиция установила, что убитым был на самом деле приехавший из провинции студент Павел Прилуцкий (по другим источникам Подлуцкий), по газетному объявлению нанявшийся к инженеру Гилевичу в секретари; по одной из версий, Андрей Гилевич, проиграв в Монте-Карло крупные суммы в карты и рулетку, послал брату телеграмму с просьбой перевести 5 тысяч франков, дело Гилевича было у всех на слуху, телеграфист сообщил полиции, инженер был выслежен при содействии французских властей и арестован; по другой версии, убийца был пойман при попытке 5 тысяч франков, некогда положенные в один из парижских банков отцом убитого студента на тот случай, когда сын приедет в Париж «для совершенствования в науках»; при аресте Андрей Гилевич отравился, его брат Константин повесился в тюрьме, еще один брат Василий позднее был осужден за участие в вымогательстве денег.
2. Философ и педагог Сергей Иосифович Гессен (1887 — 1950), автор работ о Достоевском и Толстом; с декабря 1921 г. в эмиграции, в 1922 — 1924 гг. преподавал в Русском научном институте в Берлине, с 1924 г. жил и работал в Праге, затем в Варшаве.
3. В 1924 г. в рижской газете «Сегодня» опубликовано 28 рассказов, статей, фельетонов А. Т. Аверченко.
4. Юмористические обозрения А. Т. Аверченко «Волчьи ягоды» опубликован в трех номерах «Эхо»: 1924. ЉЉ 175, (1202), 176 (1203), 191 (1218), 30 июня, 1 июля, 16 июля. Так назывался постоянный раздел в «Сатириконе» и «Новом Сатириконе», где велась полемика с другими изданиями. То же заглавие использовал А. С. Бухов для своего юмористического обзора телеграмм и газетных заметок: Эхо. 1927. Љ245 (2231), 29 октября.
5. Стиль изящной дворцовой мебели, по имени создателя, — придворного мебельщика французского короля Людовика XIV (Андре Шарль Буль, 1642 — 1732), характеризующийся сочетанием интарсии (мозаики из разных пород дерева) с инкрустацией перламутра, слоновой кости, меди, олова, бронзы.
6. Постоянные темы печати тех дней — задержка Германией выплат репараций странам-победителям в Первой мировой войны и проблема Клайпеды (Мемеля): по Версальскому договору портовый город должен был оставаться под мандатом Лиги наций, но в январе 1923 г. был присоединен к Литве (едва замаскированными под восстание местных жителей действиями литовской армии и полиции); в мае 1924 г. Франция, Япония, Великобритания, Италия и Литва подписали конвенцию, по которой Клайпедский край включался в состав литовского государства, но сохранял некоторую административную, юридическую и финансовую автономию; Сейм ратифицировал Клайпедскую конвенцию 30 июля 1924 г.
7. Бессарабия была с 1918 г. занята Румынией, что было признано в октябре 1920 г. Парижским протоколом Англии, Франции, Италии и Японии, но СССР не отказывался от притязаний на нее, возобновившихся в 1924 г. и приведших к просоветскому Татарбунарскому восстанию в сентябре 1924 г.
8. Серия очерков А. Т. Аверченко «Бессарабия» напечатана в «Эхо»: 1924. Љ 178 (1205) — 183 (1210), 3 — 8 июля. «Бессарабией, в виду того, что она сейчас — яблоко раздора, интересуется весь мир», — утверждалось в редакционной заметке, сопровождавшей публикацию первого очерка. Чтобы познакомить своих читателей «хотя бы с внешним обликом этой страны», газета будто бы обратилась с просьбой к писателю-сатирику Арк. Аверченко «с просьбой написать специально для «Эхо» ряд очерков о Бессарабии, которую он только что объездил», и вчера «эти очерки были нами получены и с сегодняшнего номера мы начинаем их печатание».
9. Жена А. С. Бухова.
10. Дочь А. С. Бухова.
2.
Дружище!
Хочешь меня видеть? Я имею свободную неделю — приеду в Ковно на 1-2 вечера. А потом — не знаю, когда и свидимся: еду по Европе, а м. б. и в Америку. Так что — нажми свои клапаны и получай меня в свои объятия, если еще не угасла на Литве твоя козацкая мощь и сила. Кроме вечеров — о многом потребно потолковать. Да, а хоть бы и без толков, неужели, тебе не хочется, правнук собаки, меня увидеть?! Целую тебя в левый волос — третий от уха. Твой друг Арк.
Дорогой Аркадий Сергеевич
Аркадий поручил мне подробно сообщить Вам цель нашей поездки, что делаю с большим удовольствием, так как уж больно хочется попасть в Ковно и так же мило провести время, как в прошлый приезд 1. Мы подписали контракт на 15 вечеров в Бессарабию, куда мы должны прибыть к 15 сентября, а до этого мы 3 недели свободны, вот Аркадий и решил поехать в Ковно на недельку. Мы завтра выезжаем в Берлин, где пробудем до 20 августа, это последний срок нашей Берлинской визы и если к 20 авг., Вам удастся нам выслать визы в Берлин Аркадию, мне и Раисе Павловне2 (между прочим у нас чешские паспорта), но главное, если Вам дадут на месте разрешение Аркадию выступить, а то мы потратим на дорогу, а потом придется вернуться обратно. Я думаю, что Аркадию они не откажут, я Вам высылаю прежнее разрешение, полученное мною в Ковне на 2 вечера, Вы им это покажите и потом Ваше слово тоже что-нибудь значит. Ведь все таки это не балет, а Аверченко и мы хорошо себя вели в Литве, так что у них данных никаких нет нам отказать. Главное не забудьте, что мы можем сидеть в Берлине до 20 авг. Если же от Вас будет телеграмма, что разрешение и визы посланы, то я на несколько дней смогу удлинить право пребывания в Берлине. Прошу вас немедленно телеграфировать по адресу:
Berlin. Bozenerstrasse 4 bei Mayer
Tschetschik — Avertschenko
Мы просим также Г. Шкляра3 помочь в хлопотах, ведь он прямо на квартиру к магистрам ходит.
Словом, ждем и надеемся, что скоро увидимся.
Я и Раиса Павловна шлем вам и семье привет.
Ваш Е. Искольдов4 .
P.S. Вот наконец то у Вас будет возможность, когда я приеду, выругать меня как следует за то <что> я Вам столько надоедаю.
Е. Искольдов
1. В январе 1923 г. А. Т. Аверченко, после выступлений в Варшаве и Вильнюсе, выступил на литературных вечерах в Каунасе, Паневежисе и вновь в Каунасе, откуда проследовал в Ригу, затем в Таллинн и Нарву.
2. Актриса Раиса Павловна Раич, вместе с Е. Е. Искольдовым выступала в литературных вечерах А. Т. Аверченко (в частности, во время турне по Польше, Литве, Латвии, Эстонии в 1923 г.)
3. Поэт, переводчик, журналист Евгений Львович Шкляр (1894 — 1941).
4. Актер и импресарио А. Т. Аверченко Евгений Искольдов.
3.
Здравствуй, мужественный старик!
Из газет ты, конечно, знаешь о моей внезапной глазной болезни, о перенесенной операции, а теперь в дополнение могу тебе сообщить, что я уже выздоравливаю и вижу так же хорошо (или так же плохо, т. к. я близорук) — как и раньше.
Мое счастье, что моя болезнь свалилась на меня в Праге — за день-два перед отъездом в Ригу и к тебе в Ковно, ибо я хотел побыть у тебя немножко. Хорош бы я был в диком Ковно, где глаза не оперируют, а просто вытыкают зонтиком, чтоб не возиться. В Праге же профессионалы знатные.
Через неделю я уже совсем буду здоровенький, крепенький как огурчик.
Целую Аленушку, Наташу, да и тебя под горячую руку. Много не пишу, так как не могу утомляться.
А в немецких и польских газетах были заметки, что я ослеп и лежу в больнице без пфенига денег, в нищете.
Вот тебе твоя паршивая пресса. Также было сообщение, что я ранен в глаз при бегстве от большевиков из за статьи «Стамбулийский и коммунисты». Факты эти верны, но не в той хронологич. последовательности: ранен я в 1906 г., уехал из России в 1920, а «Стамб. и комм.» написал в 1923 году.1
Эх вы, газетчики ободратые!
Если в ближайшие дни не удастся поехать via Бухов в Ригу — твои книги пришлю по почте.
Твой тут-а-фэ2
!!Пиши, что ли!!!
Аркадий
Бирмингам,
36 авг. 1948 года.
1. Рассказ «Стамболийский и коммунисты» живописует реализацию идеи Стамболийского выделить коммунистам изолированную опытную коммуну, — вскоре все ресурсы были уничтожены, новые не производились, коммунары перебили друг друга; опубликован в газете «Русь» (София), перепечатывался затем в других газетах, в том числе и в «Эхо» с названием «Опытная коммуна» (1923. Љ 148, 6 июня), под заглавием «Опыт» вошел в книгу «Смешное в страшном» (Берлин, 1923); Александр Стамболийский (1879 — 1923) — болгарский политический деятель, возглавлял правительство Болгарии в 1919 — 1923 гг. и был убит во время фашистского переворота в июне 1923 г.
2. Т. е. «Весь твой», франц. tout a fait «совсем, совершенно».
4.
17 декабря
Здравствуй, старый дракон из фильмы Нибелунги!
Пока никакой Зигфрид1 не пропорол тебе брюха — пишу.
Я, брат, здорово болен, читать и писать мне запрещено, почему эти строки я и диктую одной великосветской графине, к которой впоследствии, если ты разоришься, могу устроить тебя конюшенным мальчиком. Хотя не знаю, бывают ли лысые конюшенные мальчики! Ответом на этот вопрос можешь не спешить. Я теперь так болен, что ты, пожалуйста, свои паршивые почки не ставь рядом с моим благородным, но больным сердцем. Получил я от Горного2 письмо, он так тебя в этом письме страшно выругал, что пересылаю тебе кусок с восторгом сладострастья. А ты почему не ответил на мои письма, Аркадий? Если тебя за хронические кражи перебили лапы, то мог бы диктовать, правда, не графине, которая тебя и на порог не пустит, а кому-нибудь из лиц подлого сословия. Если я помру, то научи Наташку уважать память дорогого покойника. Жену Алену я целую, а тебя, старого грешника, морально обливаю кипятком, предвосхищая тем все посмертные события в аду, в номерах Чертовой бабушки, куда ты конечно попадешь после смерти! Аркадий, если ты не ответишь и на это письмо, то дружбы нет! И я рву совершенно наши дружеские связи. Посмотрим, как ты покрутишься без моих ароматных, благоуханных манускриптов. Подписываю с закрытыми глазами, потому что противно смотреть на тот листок, который скоро будет в твоих руках.
Аркадий Аверченко.
1. Персонаж упомянутого выше кинофильма «Нибелунги» (1924) немецкого режиссера Фрица Ланга (1890 — 1976) на основе одноименной драмы Фридриха Геббеля (1813 — 1863) по мотивам германского героического эпоса (возник на рубеже XII и XIII вв.); съемки проходили в 1923 г. в окрестностях Берлина; в феврале 1925 г. «самая величавая фильма в мире» демонстрировалась в Каунасе.
2. Сергей Горный (Александр Александрович Оцуп, 1880 — 1949), прозаик, поэт, «сатириконец»; эвакуирован англичанами на Кипр, где прожил полтора года, с 1922 г. в Берлине; на протяжении 1924 г. в «Эхо» опубликовано с добрый десяток его фельетонов, но в следующем году со страниц газеты исчез, — очевидно, из-за неудовлетворенностью сотрудничества с Буховым.
Рукописный отдел Библиотеки Академии наук Литвы (РО БАН), ф. 96 — 285.
Подготовка текста и примечания (с) Павел Лавринец, 2000.
Публикация (с) Русские творческие ресурсы Балтии, 2000.