чужие чубы или давали трепать свои. Много князей от чуботрепания за весьма короткое время облысели как колено и сделались родоначальниками нынешних балетоманов.
Не мешал также народ князьям называться «Удалыми» и «Бесстрашными».
— Пусть называются! — говорил, улыбаясь, народ. И добавлял добродушно:
— Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не рубило головы.
Самая крупная ссора произошла между Торжком и Новгородом из-за Макарьевской ярмарки.
Торжок, славящийся своей обувью, ни за что не хотел приезжать на ярмарку.
— Если ты ходишь без сапог, — говорил Торжок, — то и приезжай ко мне. Обую. А таскать свои товар к тебе не стану. Сапоги — вещь нежная и самолюбивая. Принесешь деньги, возьмешь сапоги. Но Новгород ни за что не сдавался.
— При мне, — говорил он, — деньги, при тебе товар. Хочешь получить деньги, потрудись ко мне на ярмарку.
Сторону сапог приняли князья Ярослав и Юрии, а за Новгород вступился Мстислав Удалой. Понятно, что, раз вмешались князья, война стала неизбежной. Макарьевская ярмарка одержала верх над сапогами и обратила их в бегство.
Князь Юрий, ставший грудью за сапоги, еле спасся в одной рубашке. Торжок смирился и в знак покорности стал величать Новгород «господином». Потом это вошло в обычаи, и все, обращаясь к Новгороду, говорили:
— Господин Великий Новгород! И на простой и на заказной корреспонденции Новгороду писали на конверте:
«ЕВБ господину Великому Новгороду». После чего следовали наименования улицы и дома. Князей с «именами» у новгородцев не было, и в историю пришлось принимать всех. Вече
Существует легенда, что Новгород управлялся вечем. По словам легенды, к слову сказать, ни на чем не основанной, управление происходило так.
Посреди города на площади висел колокол. Когда у новгородцев появлялось желание посчитать друг другу ребра и зубы, они приходили на площадь и принимались звонить в колокол. Моментально площадь покрывалась народом. Ремесленники, купцы, приказные, даже женщины и дети бежали на площадь с криком:
— Кого бить?
Вмиг начиналась всеобщая, прямая, равная, тайная и явная потасовка. Когда драка переходила в поножовщину, князь высылал своих людей и разнимал дерущихся. Очень часто, говорит легенда, доставалось самому князю. Возмущенные нарушением своих прав — свободно сворачивать друг другу скулы, — новгородцы кричали князю:
— Уходи, ваше сиятельство! Не мешай свободным людям ставить друг другу фонари.
Но князь не уходил, а уходили с площади сами новгородцы.
— Уходим потому, что сами так хотим! — говорили гордо новгородцы. — Не захотели бы и не ушли.
— Ладно! Ладно! — отвечали князевы люди, подбадривая новгородцев ударами в спину. — Поговорите еще…
Действительно ли существовало когда-либо в Новгороде вече, трудно установить. Иностранные ученые склонны думать, что вече существовало.
— Но, — добавляют они, — звонить в вечевой колокол имел право только князь новгородский, а чтобы никто из новгородцев не мог звонить в колокол, возле него был поставлен городовой. Монгольское иго
Однажды в Руси раздался крик:
— Халат! Халат! Шурум-бурум! Казанскэ мылэ!.. Русские побледнели.
— Что бы это означало? — спрашивали они, перепуганные, друг друга. Кто-то, стуча от страха зубами, догадался:
— Это нашествие