ВОЛГА.
I.
Въ буфетной комнат? волжскаго парохода за стойкой стоялъ здоровенн?йшій мужчина и билъ ладонью руки по лицу качавшагося передъ нимъ молодого парня.
У парня было преравнодушное лицо, которое, казалось, говорило: «да скоро ты, наконецъ, кончишь, Господи»!
Здоровенн?йшій мужчина приговаривалъ:
— Вотъ теб? разбитый бокалъ, вотъ соусникъ, вотъ провансаль!
И бокалъ, и соусникъ, и провансаль — какъ дв? капли воды, походили другъ на друга: это были обыкновенный пощечины, и различныя названія ихъ служили просто какими-то символами.
Посл? провансаля буфетчикъ над?лилъ парня «невытертыми рюмками», «закапанной скатертью» и какой-то «коробкой бычковъ».
Когда парню прі?далось однообразіе ощущенія, парень поворачивалъ лицо въ другую сторону, и вторая, отдохнувшая, щека бодро выносила и «фальшивый ц?лковый отъ монаха» и «теплое пиво» и «непослушаніе маменьк?».
Толстый купецъ, пившій въ углу теплое пиво, восторженно гляд?лъ на эту сцену, д?лая машинально т? же движенія, что и буфетчикъ, и качая лысой головой въ тактъ каждому удару.
— Что это такое?— спросилъ я радостнаго купца.
— Это — государь мой, наше русское волжское воспитаніе. Чтобы, значитъ, помнилъ себя. Сынокъ это евонный.
— Да, в?дь, онъ его, какъ скотину, бьетъ?!
— Зач?мъ, какъ скотину?.. Скотину безъ поясненія лупятъ, a онъ ему все такъ и выкладываетъ: «это, говоритъ, за соусникъ, это за теплое пиво». Парень, стало быть, и знаетъ — за что.
— И вы думаете, это помогаетъ?— брезгливо спросилъ я.
— Батюшка! А то какъ же? Да парень, посл? этого ноги его будетъ мыть, да воду пить!
Я пожалъ плечами.
— Если первая часть этой операціи и им?етъ гигіеническое значеніе, то вторая…
— Чего-съ?
— Я хочу сказать, что такое обращеніе д?лаетъ челов?ка глупымъ, забитымъ и тупымъ.
— Ничего-съ. Насъ такъ тоже учивали, a посмотрите — и на слово отв?тимъ, и д?ло исд?лаемъ.
Старая женщина подошла къ стойк?, погляд?ла на буфетчика и заботливо сказала:
— Ну, и будетъ. Ишь — ты упарился…
— Мать ихняя,— кивнулъ на нее купецъ.— Строгая семья, правильная.
Младшій членъ этой семьи, наконецъ, избавился отъ «соусниковъ» и «монашескихъ монетъ». Отецъ ударилъ его въ посл?дній разъ, оттолкнулъ и, придвинувъ къ себ? стаканы, сталъ ихъ перетирать. Сынъ взялъ тарелку и, въ свою очередь, принялся тереть мраморную доску буфета.
— Правильно,— сказалъ мн? купецъ.— Удовольствіе исд?лай, a работы не забывай.
II
Пароходъ подходилъ къ большому городу. На палуб? стоялъ здоровенный буфетчикъ, од?тый по дорожному, жена его и сынъ.
— Ну вотъ, Капитоша, вотъ теб? такое мое слово: штобы отъ матери никакой жалобы, штобы пассажиръ былъ безъ ропоту и штобы — безъ бою стекла. Парень ты уже большой, многократно ученый — знаешь, какъ и что. Ключи теб? даны, дов?ріе отцовское оказано — за симъ прощайте. Долженъ ты понимать свою самостоятельность.
— Поблагодари папеньку,— крикнула мать.— Эхъ, народъ теперь. Да я бы за это отцу… ноги бы мыть, да воду пить!