Эти люди не вид?ли въ моихъ хлопотахъ простого желанія сд?лать имъ пріятное, a упорно придавали всему д?лу видъ личнаго мн? одолженія.
?дучи обратно, я думалъ: что стоило бы мн? просто промолчать, въ то время, когда Туркинъ началъ разговоръ объ этомъ верх?… Онъ бы заказалъ его въ другомъ м?ст?, a Клусачевъ, конечно, прожилъ бы самъ по себ? и безъ этого заказа.
Н?которые писатели глубокомысленно сравниваютъ жизнь съ быстро мелькающимъ кинематографомъ. Но кинематографъ, если картина не нравится, можно пустить въ обратную сторону, a проклятая жизнь, какъ б?шенный быкъ, претъ и ломитъ впередъ, не возвращаясь обратно. Хорошо бы (думалъ я) повернуть н?сколько дней моей жизни обратно до того м?ста, когда Туркинъ сказалъ:
«Нужно сд?лать откидной верхъ»… Взять бы посл? этого и промолчать о Клусачев?.
Не течетъ р?ка обратно…
— Алло Вы?
— Да, это я.
— Слушайте, голубчикъ! Уже прошло три дня, a отъ вашего Кумачева ни слуху, ни духу.
— Клусачева, a не Кумачева.
— Ну, да! Д?ло не въ этомъ, a въ томъ, что уже пошли жаркіе дни, и мы съ женой буквально варимся въ автомобил?.
— Да я былъ y него. Онъ об?щалъ позвонить по телефону.
— Об?щалъ, об?щалъ! Об?щаннаго три года ждутъ.
Я насильственно засм?ялся и сказалъ успокоительно:
— За то онъ ради меня дешево взялъ. По своей ц?н?. Всего 200 руб.
— Да? Гм!.. Странная y нихъ своя ц?на… A мн? въ Невскомъ гараж? брались сд?лать за 180, и съ подъемнымъ стекломъ… Ну, да ладно… Разъ вы уже заварили эту кашу — приходится ее расхлебывать.
Сердце мое похолод?ло: подъемное стекло! A вдругъ этотъ Клусачевъ д?лалъ свои разсчеты безъ подъемнаго стекла?
— Хорошо,— ласково сказалъ я.— Я съ нимъ… гм… поговорю… ускорю… Всего хорошаго.
— Алло! Это вы, Клусачевъ?
— Я!
— Слушайте! Что же съ Туркинымъ?
— A что такое?
— Вы, оказывается, до сихъ поръ не сняли м?рки?
— Да все некогда. У насъ теперь масса работы по ремонту. Собственно говоря, мы бы за этотъ верхъ и совс?мъ не взялись, но разъ вы просили, я сд?лалъ это для васъ. Завтра сниму м?рку…
— Алло! Вы?
— Да, я. Аверченко.
— Слушайте, что же это вашъ Крысачевъ — снялъ м?рку, да и провалился. Уже нед?ля прошла. Я не понимаю такого поведенія: не можешь, такъ и не берись… Нав?рное, онъ какой-нибудь аферистъ…
— Да н?тъ же, н?тъ,— сказалъ я умиротворяюще.— Это прекрасный челов?къ! Р?дкій отецъ семейства. Это и хорошо, что онъ такъ долго не появляется. Значитъ, уже д?лаетъ.
— О, Господи! Онъ, в?роятно, къ осени сд?лаетъ этотъ злосчастный верхъ? Им?йте въ виду, если черезъ три дня верха не будетъ — не приму его потомъ. И то, эту отсрочку д?лаю только для васъ.
— Алло! Вы, Клусачевъ?
— Я.
— Слушайте, милый! В?дь меня Туркинъ ?стъ за этотъ верхъ. Когда же…
— А, пусть вашъ Туркинъ провалится! Онъ думаетъ, что только одинъ его верхъ и существуетъ на св?т?. Вотъ навязали вы мн? на шею горе-злосчастное. Прибыли никакой, a минутки свободной дохнуть не дадутъ.
— A онъ говорилъ,— несм?ло