зач?мъ ты на дачу ?дешь.
— Да, ей Богу, отдохнуть!
— Знаемъ мы этотъ отдыхъ.
— Заработался я.
— Знаю, какъ ты заработался! Будешь тамъ за вс?ми дачницами волочиться
Писатель Маргаритовъ сд?лалъ серьезное лицо, но потомъ махнулъ рукой и беззаботно засм?ялся.
— A ей Богу же, буду волочиться. Чего мн?!
— Вотъ видишь, я говорилъ. За к?мъ же ты думаешь?
— За вс?ми.
— Послушай… a я?
Маргаритовъ разс?янно скользнулъ глазами по лицу писателя Пампухова.
— Ты? A ты какъ знаешь. В?дь ты раньше меня ?дешь?
— Раньше,— сказалъ Пампуховъ.
— Ну, и устраивайся, какъ знаешь.
Это было превосходное дачное уб?жище. Въ н?которыхъ м?стахъ было море, въ н?которыхъ сосны, въ н?которыхъ песокъ. Море шум?ло, сосны шум?ли и только песокъ лежалъ смирно.
Дачниковъ было много, но такъ какъ песку, сосенъ и моря было еще больше — вс? были довольны.
Маргаритовъ прі?халъ черезъ три дня посл? Пампухова и сейчасъ же оріентировался. Познакомился съ сос?дкой и, расхваливъ ей какой-то морской уголокъ, котораго онъ до этого и въ глаза не видалъ — повлекъ несчастную къ этому таинственному уголку.
— Вотъ,— сказалъ онъ, беря дачницу за руку и усаживая ее на песокъ.— Вотъ, будемъ тутъ слушать Бога.
— Какъ, слушать Бога?
— Мы сейчасъ передъ лицомъ Сущаго. Онъ во всемъ — въ прибо? морскомъ, въ шелест? сосенъ и въ вашихъ глазахъ. Положите мн? руку на голову. Вотъ такъ. Положите мою голову къ себ? на кол?ни и спойте колыбельную п?сенку. Я усталъ.
Дачница разсм?ялась, но исполнила желаніе Маргаритова.
— Чему вы сейчасъ см?ялись?
— Такъ,— отв?тила дачница.
— Вы не видите зв?здъ?
— Н?тъ. Теперь же день,
— A я ихъ вижу. Моя зв?зда и твоя — мерцаютъ рядомъ. Какъ хорошо чувствовать себя частичкой космоса… Что значимъ мы, дв? пылинки, среди билліоновъ…
Неожиданно дачница сбросила голову Маргаритова на песокъ, повалилась около и залилась такимъ ужаснымъ раскатистымъ см?хомъ, котораго Маргаритовъ никогда не слыхивалъ. Она см?ялась длинной заливчатой фразой «ха-ха-ха-ха-хха-а!», потомъ ей перехватывало горло, она д?лала коротенькое — «гга-а-а!», и опять вздохнувъ, низвергалась въ глубокую пучину: «ах-ха-ха-ха-ха-а-а!»
Маргаритовъ, потрясенный, стоялъ надъ нею и спрашивалъ:
— Что такое? Что случилось?
— Гга-а-а! Ахха-ха-ха-а!
— A ну васъ,— сердито сказалъ Маргаритовъ.— Если вамъ такъ весело — веселитесь въ одиночеств?.
— Ах-ха-ха-ха-а!
Отойдя отъ нея, Маргаритовъ подумалъ съ досадой:
— Ничего не понимаетъ. Нав?рное, дура.
Въ тотъ же день Маргаритовъ свелъ знакомство съ другой дачницей — прехорошенькой докторшей.
— Часто бываете y моря?— хитро спросилъ онъ.
— Не особенно.
— Хотите я покажу вамъ одинъ чудесный уголокъ. О немъ никто почти не знаетъ.
Пойдемте. Когда писатель и дачница пришли на то м?сто, гд? еще оставалось углубленіе въ песк? отъ т?ла хохотавшей давеча собес?дницы Маргаритова,— Маргаритовъ ус?лся y ногъ своей новой знакомой и мечтательно сказалъ: