печально сказалъ я.
— О, Боже! Я догадываюсь! Ты не выдержишь тяжести заключенія и съ помощью веревки, скрученной изъ простыни…
— Да, н?тъ, просто меня уже выпустятъ. Всего в?дь полтора м?сяца!
— Жаль… А то бы…
Я отошелъ къ столу, взялъ сдобную булку, откусилъ кусочекъ… и вскрикнулъ:
— Охъ, чертъ! Что это такое… Тутъ можно вс? зубы поломать…
Я огляд?лъ булку: кто-то искусно засунулъ въ нее тоненькую пилу, обрывокъ веревочки и записку.
Въ записк? стояло:
«Съ помощью этого, перепили окно и спустись внизъ. На разстояніи н?сколькихъ ядровъ тебя будетъ ждать лошадь, на которой скачи на югъ. Живымъ не сдавайся».
Странное слово «ядровъ», напыщеность слога и пара орфографическихъ ошибокъ сразу обнаружили автора — десятил?тняго Борьку, моего племянника.
Я выплюнулъ изо рта пилочку, выбросилъ веревку, съ?лъ булку и, допивъ чай, ушелъ гулять.
Когда шелъ по двору, прачка Анисья выб?жала изъ подвала, заст?нчиво сунула мн? въ руку дв? коп?йки и, пролепетавъ: «помолись за меня, несчастненькій», уб?жала.
Д?ло стало казаться не такимъ мрачнымъ.
Теперь для полнаго расчета съ правительствомъ не хватало только 249 рублей 98 коп?екъ.
Въ кафе встр?тили меня друзья. Они были очень озабочены моимъ положеніемъ и предложили ц?лый рядъ выходовъ.
Оказывается, положеніе мое было не безвыходнымъ.
Можно было:
1) Б?жать въ Аргентину,
2) Захватить околоточнаго, вм?сто заложника, и отпустить его только тогда, когда мн? гарантируютъ свободу.
3) Б?жать на Капри.
4) Забаррикадироваться въ квартир? и отстр?ливаться.
Лучшій мой другъ разспрашивалъ, не было ли y меня въ роду алкоголиковъ, убійцъ, развратниковъ и, вообще, преступниковъ? Онъ же снялъ мою шляпу и, ощупавъ голову, нашелъ признаки несомн?нной дегенераціи и деформированія черепа.
На другой день утромъ пришелъ мой старый другъ — околоточный.
— Ну, какъ?— спросилъ онъ.
— Р?шилъ с?сть.
— Ну… пожалуйте! Пойдемъ.
— Кандаловъ не над?нете?
— Н?тъ, не стоитъ.
— Можетъ, обыскъ сд?лаете?
— Зач?мъ же! Разъ н?тъ предписанія.
— Тюремная карета подана?
— Какая тамъ карета… На извозчик? по?демъ.
— Ну, милый мой,— раздраженно сказалъ я.— Разъ во всемъ этомъ н?тъ тюремной кареты, ни кандаловъ, ни мрачной поэзіи, ни тюремщиковъ, вталкивающихъ въ подземелье, ни крысъ на каменномъ полу — я отказываюсь! Я р?шилъ заплатить штрафъ.
— Платите,— равнодушно согласился околоточный.
— Вотъ вамъ. Это шестим?сячный вексель. Вы учтете его и…
— Н?тъ, извините. Нужно наличные.
— Да почему? Неужели, вы думаете, что вамъ не учтутъ векселя? Любой банкъ сд?лаетъ это. Въ особенности, если вы еще найдете тамъ, въ банк?, какія-нибудь санитарныя погр?шности…
— Н?тъ, вексель мы не принимаемъ.
— Боже, какой вы нудный челов?къ! Ну, получайте ваши «наличныя» и, над?юсь, что наши дороги надолго разойдутся въ разныя стороны. Прощайте!
И, платя деньги, я постарался всучить ему самыя потертыя, запятнанныя и измятыя кредитки…