я потребовалъ вина, и мы подняли свои бокалы за то, чтобы литература была избавлена отъ тупицъ и бездарностей.
Потомъ пришли мои секунданты. Было шумно и весело.
Противниковы юноши дали клятву, что въ зависимости отъ исхода дуэли, они поколотятъ своего дов?рителя.
III.
Съ разсв?томъ меня разбудили «защитники моихъ интересовъ».
— Дайте мн? поспать хоть полчасика.
— Нельзя. Уже восходъ. Противникъ, в?роятно, уже на м?ст?.
— А, можетъ, его еще н?тъ. В?дь онъ путаетъ закатъ съ восходомъ.
— Можетъ быть, когда онъ одинъ. Но мы ув?рены, что секунданты растолкуютъ ему.
Натягивая брюки, я сострилъ:
— Его секунданты лучше. Они ему растолковываютъ, a вы меня расталкиваете.
Тутъ же я подумалъ:
— Бодришься? Хочешь показать хладнокровіе?
Лошади повезли насъ на м?сто назначенія, a я сид?лъ и думалъ:
— Какъ трудно быть самимъ собой, ?дучи стр?ляться. Столько я читалъ, вид?лъ пьесъ и картинъ на сюжетъ дуэли, что трудно мн? удержаться въ рамкахъ естественности. Хорошо было нашимъ предкамъ: они стр?лялись, какъ Богъ на душу положитъ. A я знаю, какъ держалъ себя Ленскій, Он?гинъ, Грушницкій, Печоринъ, и долженъ или подражать имъ, или выдумывать что-либо совершенно оригинальное, что не такъ-то легко. Постараюсь держать себя естественно…
Я закинулъ голову назадъ, потомъ посвисталъ, потомъ сложилъ руки на груди и злобно улыбнулся.
— Чего тебя корчитъ?— осв?домился секундантъ.
Тогда я сд?лалъ сосредоточенное лицо, нахмурился и сталъ похлопывать пятка-о-пятку.
— Нервничаешь?— спросилъ секундантъ. Я разсм?ялся, ткнулъ его кулакомъ въ бокъ и показалъ языкъ.
— Бодришься? Подвинчиваешь себя?
Я уб?жденъ — какъ ни держи себя передъ дуэлью — все будетъ плохо.
До м?ста назначенія я сд?лалъ три безплодныхъ попытки: пытался 1) быть разс?яннымъ, 2) грознымъ, полнымъ злов?щаго спокойствія и 3) — хладнокровнымъ, видавшимъ виды, привыкшимъ къ дуэлямъ, бреттеромъ.
Посл?дняя попытка вызвала y одного изъ секундантовъ зам?чаніе:
— У тебя такой видъ, что не лучше-ли намъ вернуться и уложить тебя въ постель. У тебя очень не хорошій видъ.
Мой безграмотный противникъ былъ уже на м?ст?. Онъ ходилъ крупными шагами по полянк? (не помню по Лермонтову-ли или по кому другому).
Я опустился на камень и подъ впечатл?ніемъ обстановки тихонько зап?лъ:
— Куда, куда, куда вы удалились… Господи! Я не боюсь, но помоги мн?, Господи, быть естественнымъ.
Я всталъ и подошелъ къ шептавшимся секундантамъ.
— Ну, чего же мы ждемъ, господа?
Защитники интересовъ моего противника развели руками.
— Ужасная непріятность! Всего одинъ только пистолетъ!.. Другого никакъ не могли розыскать. Нельзя же стр?ляться однимъ пистолетомъ?
Необычайно долговязый студентъ, ц?ль появленія котораго была мн? не совс?мъ ясна, примирительно сказалъ:
— Отчего же — нельзя? Пусть по жребію — они выстр?лятъ въ нихъ, или они въ нихъ, a зат?мъ передадутъ пистолетъ противной сторон?.
— Я ничего не им?ю противъ, — согласился я.— Очень пріятно познакомиться.