ОТД?ЛЪ I
ЧУДЕСА ВЪ Р?ШЕТ?
ЭХО ЦЕРКВИ ФЕЛИЧЕ
Однажды л?тнимъ вечеромъ мы съ пріятелемъ сид?ли за столикомъ въ саду и, попивая теплое красное вино, глаз?ли на открытую сцену.
Дождь, упорно стучавшій по крыш? веранды, на которой мы сид?ли; необозримое сн?жное поле не занятыхъ ник?мъ б?лыхъ столиковъ; рядъ самыхъ замысловатыхъ «номеровъ» демонстрировавшихся на открытой сцен?; и, наконецъ, живительное теплое бордосское — все это настраивало нашу бес?ду на самый глубокомысленный, философическій ладъ.
Прихлебывая вино, мы дружно ц?плялись за каждое пустяковое обычное явленіе окружающей насъ жизни и тутъ же, сблизивъ носы, принимались его разсматривать самымъ внимательнымъ образомъ.
— Откуда берутся акробаты? — спросилъ мой пріятель, поглядывая на челов?ка, который только что уперся рукой въ голову своего партнера и немедленно же поднялъ вверхъ ногами все свое затянутое въ лиловое трико т?ло. — В?дь просто такъ, зря, они же акробатами не д?лаются. Почему, наприм?ръ, ты не акробатъ или я не акробатъ?
— Мн? акробатомъ быть нельзя, — резонно возразилъ я. — Мн? разсказы нужно писать. А вотъ почему ты не акробатъ — я не знаю.
— Да я и не знаю, — простодушно подтвердилъ онъ. — Просто не приходило въ голову. В?дь, когда въ юности предназначаешь себя къ чему нибудь, то акробатическая карьера какъ-то не приходитъ въ голову.
— А вотъ имъ же — пришла въ голову?
— Да. Д?йствительно это странно. Такъ иногда хочется пойти за кулисы къ акробату и разспросить его — какъ это ему вздумалось сд?лать карьерой — ежевечернее вл?заніе на голову своему ближнему.
Дождь барабанилъ по крыш? веранды, оффиціанты дремали у ст?нъ, мы тихо бес?довали, a въ это время на сцен? уже появился «челов?къ-лягушка». Былъ онъ въ зеленомъ костюм? съ желтымъ лягушечьимъ брюхомъ и даже съ картонной лягушечьей головой. Прыгалъ, какъ лягушка — и, вообще, нич?мъ отъ обыкновенной лягушки, кром? разм?ра, не отличался.
— Вотъ возьми — челов?къ-лягушка. Сколько ихъ, такихъ «челов?ковъ — чего нибудь» бродитъ по св?ту: челов?къ-страусъ, челов?къ-зм?я, челов?къ-рыба, чело в?къ-каучукъ. Спрашивается: какъ всякій такой челов?къ могъ добраться до р?шенія — сд?латься челов?комъ-лягушкой? Ос?нила ли его эта мысль сразу, когда онъ мирно сид?лъ на берегу тинистаго пруда, наблюдая д?йствія просто-лягушекъ… Или эта мысль постепенно, исподволь росла въ немъ и кр?пла.
— Я думаю — сразу. Ос?нило.
— А, можетъ быть, у него съ д?тства было стремленіе къ лягушечьей жизни и только вліяніе родителей удерживало его отъ этого ложнаго шага. Ну, a потомъ… Эхъ, молодость, молодость! Потребуемъ еще одну, — хорошо?
— Молодость?
— Бутылку. А это кто, въ кл?тчатомъ пальто съ громадными пуговицами, въ рыжемъ парик?? Ахъ, эксцентрикъ! Зам?ть, у нихъ уже есть свои освященные временемъ пріемы, традиціи и правила. Наприм?ръ — эксцентрикъ долженъ быть непрем?нно въ рыжемъ парик?. Почему? Богъ его знаетъ! Но это хорошій клоунскій тонъ. Зат?мъ — появляясь на сцен?, онъ никогда не сд?лаетъ ни одного ц?лесообразнаго поступка. Вс? его жесты и шаги должны быть явно