Аркадий Аверченко, Подходцев и двое других, страница 54

Не красней, пожалуйста. Я знаю, что ты уже целый год прячешь эту реликвию, стащенную у нашей «женщины, найденной на площадке». Не стыдись, дружище. Это доказывает нежность твоей натуры. Есть туфли? Давай! Громов! снимай ботинки… Давай! Поскорее, детки. Заливай камин водой, туши электричество. Есть? Выставляй туфли и ботинки за дверь… Есть?!! Тссс… Он, кажется, возвращается. Прячься за ширму, голубчики! Раздался тихий смех, легкая суетня, и все стихло. По коридору послышались шаги. Ктото остановился у дверей номера; потоптался нерешительно и дернул за ручку двери. Лисья физиономия, освещенная светом из коридора, просунулась в номер… -Пардон, извините… Здесь живет господин Клинков? Клинков поднес свою руку к губам и стал ожесточенно целовать ее. Лисья физиономия спряталась; наступило на несколько секунд молчание. В коридоре, за притворенной дверью, доверенный переминался с ноги на ногу и вздыхал сокрушенно и недоуменно… Снова приотворилась дверь, и просунулся лисий нос. -Пардон, здесь господин Клинков живет? Подходцев закрыл себе рот подушкой и взвизгнул тонким пронзительным голосом: -Ах, мужчина! Нельзя… Я раздета. Что вам нужно?! А густой голос Клинкова прорычал: -Что за мерзавцы шатаются, спать не дают! Вот встану, дам по затылку… Дверь захлопнулась. Послышались быстрые удаляющиеся шаги. Все трое вскочили с кровати и подкрались к дверям. -Ушел? -Нет, кажется, возвращается. Опять шаги. Тссс! В соседний номер постучали. -Кто там?- донесся изза стены голос. -Можно? -Войдите. Хлопнула дверь, в соседнем номере послышался разговор, сначала тихий, потом громче, потом все это перешло в яростный крик: -Вон, животное! Я тебе покажу, как шататься по чужим номерам! Еще стащишь чтонибудь! Коридорный! Дай ему по шее!! Снова послышался топот бегущих ног, и на минуту — тишина. -К швейцару пошел,- сказал Подходцев.- Зажигайте электричество! Полный свет! Убирайте ботинки! По местам, господа!.. Тсс! Идут. Простуженный голос швейцара хрипел: -Я же вам почеловечески докладываю, что господин Клинков живут в 49м. -Да нет же! Там какието женские ботинки, ктото спит. -Где ботинки? Снится вам? Светло у них, где ж тут ботинки? Никаких ботинков. Только зря от дел отрывают, ейБогу. Клинков встал, отворил дверь и спросил с самым невинным лицом: -Что за шум? В чем дело, господа? Ошеломленный доверенный протер глаза и неуверенно спросил: -Я сейчас стучал к вам, господа? -Нет, что вы, зачем же? Ничего подобного. Мы сидим втроем, ждем вас. Никто не стучал. Вы, вероятно, не в тот этаж попали. А что? Случилось чтонибудь? -Ничего, ничего… Гм! Вот ваши пятьсот рублей, я сам съездил за ними. А мне уж разрешите откланяться. До завтра. -Откланивайтесь, это можно. Клинков вернулся и, потрясая деньгами, воскликнул: -Ловко сработано! А Подходцев печально закончил: -Тем более что это, кажется, последняя наша работа. -Почему? -Ах, Господи!.. Погляди: ты небрежно держишь в руках пятьсот рублей, и это только одна тысячная твоих денег!! С этого момента мы тщательно разгорожены: женатый человек, миллионер и бобыльпрощелыга… -Пить!- простонал пересохшими губами Громов, хватаясь за голову. Глава 21. Подходцев уезжает совсем Если бы ктонибудь вошел в комнату с закрытыми глазами — он был бы уверен, что Подходцев горячо убеждает когото молчаливого, мрачного, сидящего с сомкнутыми устами и не произносящего ни одного слова в ответ на горячие монологи Подходцева. А если бы вошедший открыл глаза, он заметил бы странное явление: в комнате никого, кроме Подходцева, не было. В противоположность своим привычкам Подходцев не лежал на диване, а крупно шагал по комнате и говорил, ероша и без того растрепанные волосы: -Собственно, в чем