Горько см?ется Мушуаровъ.
— Ну, не будемъ объ этомъ говорить, Екатерина Николаевна. Довольно. У меня лежатъ дв? ваши книги. Мои родственники потомъ, конечно, не откажутся выдать ихъ вамъ… Что еще? Да! Я вамъ проигралъ на пари цв?ты, не усп?лъ послать — извините меня… Прощайте, Екатерина Николаевна… Не поминайте лих…
— Постойте!!! Мушуаровъ!!! Ахъ, какъ вы меня мучаете…
— А вы думаете, мн? легко?
— Одну минутку!!! Чего вы отъ меня хотите?
— Я? Отъ васъ? Богъ съ вами. Ничего я отъ васъ не хочу. Да-а… А, въ сущности, какое это странное чувство… Черезъ пять-шесть минутъ…
— Постойте!!! В?дь вы просили, чтобы я къ вамъ…прі?хала?
— Екатерина Николаевна! Не будемъ говорить о томъ, что невозможно!
— Ну… a если бы, я… прі?хала?..
— Къ чему? Прі?дете, чтобы сказать, что вы ко мн? равнодушны? Н?тъ, зач?мъ же. Я насиловать вашу волю не хочу. Я не такой. Итакъ — прощ…
— Одну минутку, сумасшедшій!!! Ну, a если мн? просто хочется васъ вид?ть — можно къ вамъ прі?хать?
— Что жъ… прі?зжайте.
— И вы даете мн? слово, что до моего прі?зда… вы… не выкинете никакого… безумства…
— Ха! Ха! Вы хотите сд?лать осужденному маленькую отсрочку? Что-жъ… спасибо за милосердіе.
— Мушуаровъ, Мушуаровъ,.. Что вы со мной д?лаете!..
Пауза.
— Мушуаровъ… Черезъ часъ я буду у васъ.
— Дворянская, второй домъ отъ угла, парадная дверь, третій этажъ, дверь нал?во. Я самъ вамъ открою.
Гд?-то далеко отъ Дворянской (второй домъ отъ угла) мечется сердобольная женская душа; какъ подстр?ленная охотникомъ птица, мечется женщина, натыкаясь на стулья и двери, въ поискахъ шляпы, кофточки, боа… Нужно торопиться, потому что Богъ знаетъ, что можетъ произойти отъ ея промедленія на Дворянской, второй домъ отъ угла. А на Дворянской происходить вотъ что:
— Марья! — кричитъ Мушуаровъ, поднимаясь съ кресла. — Приготовь самоваръ, купи конфектъ, т?хъ, знаешь, что я давеча говорилъ, да грушъ купи, что-ли… яблокъ. А сама потомъ проваливай, куда хочешь.
— «Проваливай», — ворчитъ, на кухн? обиженная Марья. — Самъ бы ты лучше провалился. И в?дь поди-жъ ты, — мозглякъ, кажется, такой, что и гляд?ть не на что. А баба къ нему прямо ст?ной идетъ. Слово онъ такое знаетъ, что ли, али что?..
У Мушуарова впереди еще часъ. Д?лать нечего, a настроеніе хорошее. Надо дать исходъ живымъ силамъ, буйно бродящимъ внутри.
— Марья-а-а!
— Чего кричите? Тутъ я.
— Дай мн? рубашку.
— Уходить думаете?
— Не твое д?ло. Постой… Какую же ты мн? рубашку даешь… ночную? Дура! мн? нужно съ твердыми манжетами.
— Вотъ извольте. Чистенькая.
— Безтолочь! Ты мн? грязную дай. Которую я давеча над?валъ.
— Эва! Да в?дь она грязная.
— Ой! Что это за женщина! Она меня въ могилу сведетъ. Если ты такъ глупа, то исполняй мои приказанія буквально! Возьми изъ грязнаго б?лья ту сорочку, которую я снялъ вчера, и принеси мн?. Поняла? На одну минуту! Потомъ унеси. Поняла?
Со вздохомъ бредетъ Марья на кухню. Приноситъ сорочку.