на извозчике,- улыбаясь, пробормотал он.- Да это животное Клинков забрал последний рубль. А, впрочем, не суть важно: чемодан маленький, а я большой. Был уже глубокий вечер. Пешеходы попадались редко, и поэтому почти никто не обращал внимания на широкоплечего молодца, размашисто шагавшего с чемоданом на спине. Вот и его улица. Вот и дом. Подходцев легко взбежал по лестнице, открыл в темноте свою дверь, бросил на кровать чемодан и, переведя дыхание, опустился в кресло… В печке дрова еще не погасли. Тишина в квартире стояла мертвая, только изредка какоенибудь обгоревшее полено с тихим шуршанием обламывалось, сползая двумя половинками вниз. Синие, желтые и красные огоньки прыгали, кривляясь и подмигивая… Лицо Подходцева, освещенное красным светом, было сосредоточенноспокойно. Он медлительно вынул из кармана трубочку, набил ее табаком из старого потертого кисета, откинулся на спинку кресла, испустил глубокий вздох и пробормотал, закрыв глаза: -Ну, что ж, ждать так ждать. Над нами не каплет… Будем ждать. Засмеялся и умолк. Погрузился в неподвижность. Вокруг все молчало. А в позе сидящего было столько спокойного терпения и уверенности в себе, что, казалось, этот человек способен просидеть так несколько лет, ожидая. 1917